«Убийца цветочной Луны»: Странный цвет слез моего тела
В международном прокате идет новый фильм Мартина Скорсезе «Убийцы цветочной Луны» — мрачная хроника 1920-х, когда в штате Оклахома начались массовые убийства представителей народа осейджей из-за нефти. Живой классик долгие годы шел к подобному проекту — и мы наверняка увидим многих участников съемочной группы в номинациях «Оскара». Каким получилось трехчасовое полотно с Леонардо ДиКаприо, Робертом Де Ниро и Лили Глэдстоун, размышляет Алексей Филиппов.
1919 год. В округ Осейдж, штат Оклахома, приезжает Эрнест Беркхарт (Леонардо ДиКаприо), прошедший Первую мировую поваром во Франции. В местечке Грейхорс раскинулось ранчо его дяди Уильяма Хэйла (Роберт Де Ниро), который успешно ведет бизнес, щеголяет звездой помощника шерифа и просит называть себя, «как раньше»: просто Король. Воссоединившись с братом Байроном (Скотт Шеперд), Беркхарт выполняет мелкие поручения для дяди и подрабатывает извозом, толкаясь с такими же автолюбителями в Ферфаксе — одном из крупнейших городов штата. Заполучив в постоянные клиентки Молли Кайл (Лили Глэдстоун) из народа осейджей, Эрнест проникается к ней симпатией — и женится. Вокруг тем временем набирает обороты «период террора»: коренные американцы гибнут — часто при подозрительных обстоятельствах.
Новый фильм Мартина Скорсезе начинается с эффектного пролога: осейджи, изгнанные с территории нынешнего Канзаса в область нарождающейся Оклахомы, «хоронят» трубку в знак того, что ассимиляция с белыми приведет к утрате традиций и языка. Через монтажную склейку практически в том же месте обнаруживается «черное золото» — и трагедия эволюционирует: с конца XIX века осейджи будут терять идентичность не в нищете резервации, а в статусе самого состоятельного народа Америки. Сдавая землю в аренду нефтедобытчикам, они ежемесячно получают выплаты согласно размеру пая. Правда, чистокровным осейджам (и полукровкам) необходим белый покровитель, курирующий расходы нефтяных денег, а местные женщины, вроде Молли Кайл, мгновенно становятся завидными невестами для авантюристов и предпринимателей. Гибель коренных американцев, владеющих правом на землю, положительно влияет на бюджет подобных брачных союзов — и Эрнест не исключение. С той лишь разницей, что супругу он, кажется, действительно любит.
Этот парадокс, взаправду озвученный на суде над Беркхартом, и становится точкой сборки фильма, основанного на внушительном одноименном романе Дэвида Гранна, где подробно описано, что творилось на земле осейджей столетие назад. Уроженец манхэттеновской Маленькой Италии, Мартин Скорсезе давно подступался к истории о жизни коренных американцев: первый раз — полвека назд. Зрелище «другой» нищеты резервации, где молодой режиссер побывал при подготовке к проекту, так его поразило, что никакие трудности не помешали намерению.
Слушать Подкаст о творчестве Мартина Скорсезе
Оттолкнувшись от скрупулезного труда Гранна, собравшего много документов, отчетов и свидетельств, создатели фильма сместили фокус с расследовавшего убийства Тома Уайта (Джесси Племонс), агента Бюро расследований (будущее ФБР), на тандем Молли и Эрнеста. Тут показания расходятся: первый, 200-страничный сценарий Скорсезе написал с Эриком Ротом («Форрест Гамп», «Мюнхен»), но «семейный» заход появился позже — то ли благодаря ДиКаприо, который сначала хотел играть как раз Уайта, то ли в результате встречи с представителями осейджей. В частности, с экс-вождем Джимом Грэем — потомком Генри Роана, которого в фильме сыграл Уильям Белло из «Границы».
Носители коренной культуры вообще были активно вовлечены в производство — не только консультируя по языку и обычаям, но и создавая костюмы или снимаясь в соответствующих ролях. Мать и сестер Молли сыграли Танту Кардинал из «Танцующего с волками» и «Забытых богом», Кара Джейд Майерс из «Это мы», Джиллиан Дион из «Легиона» и Дженей Коллинз из «Псов резервации», а среди предков Лили Глэдстоун, звезды «Нескольких женщин» и «Первой коровы» Келли Райхардт, — представители пикани и не-персе.
Читать «Первая корова» и еще 8 новейших вестернов, расширяющих представление о жанре
Отдав должное трудолюбию, целеустремленности и социальной ответственности Мартина Скорсезе, время перейти к непосредственно фильму, который, конечно, отличается от последних работ мастера, но не настолько, чтобы претендовать на революционность. В конце концов, он идеально вписывается в режиссерскую летопись США, какой представляется фильмография Скорсезе как минимум с «Банд Нью-Йорка» (а может, и «Славных парней»). 209-минутный «Ирландец» стал апофеозом его гангстерского кино — массовым разоблачением криминального мифа, к которому во многом приложил руку и Голливуд. «Убийцы цветочной Луны» — 206-минутная хроника еще одной американской истории преступлений, где юридические уловки и дисбаланс власти становятся удобными инструментами для истребления даже зажиточных осейджей.
Нюх «хроникера краха» Скорсезе не подводит: эволюция Эрнеста Беркхарта — действительно драматический сюжет. Перенесший тяжелое ранение ветеран войны, не слишком образованный, но лишенный карикатурной нетерпимости, он мечется между интересами биологической семьи (не только в кровном, но гангстерском смысле) и той, которую выбрал сам. Или же лишь полагает, что это была добрая воля: к идее брака с Молли Кайл его подталкивает Уильям Хэйл — фигура не в пример более циничная. Его благочестивые речи соседствуют с заказными убийствами коренных американцев, а славные намерения — в том числе знание языка и обычаев осейджей — лишь прикрытие для извлечения большей прибыли.
Читать «Ирландец» и похороны криминального мифа
Собственно, «цветочной Луной» в некоторых народах Северной Америки называли май, когда обсыпавшие прерии маленькие цветы погибали из-за более крупных растений, перекрывавших им доступ к солнцу. И фильм Скорсезе отчасти посвящен этому «удушению», а не пристальному знакомству со степными апрельскими первоцветами. Осейджи, как и Молли, оказываются в тени, слабо проявляя самость и попадая в центр кадра преимущественно в состоянии трупа — за что фильм подвергся критике в том числе со стороны зрителей — коренных американцев, в целом благодарных за столь обширную репрезентацию собственной культуры. Если в начале «Убийц…» тела показаны в безмятежном околопогребальном состоянии, то во второй половине возвращается стандартный взгляд «криминальной хроники», а в финале Скорсезе и вовсе решает показать убийство сразу после подробного описания расправы над жертвой.
Наконец, Молли Кайл в энигматичном исполнении Глэдстоун показана и в половину не так детально, как её супруг: она скорее воплощает угнетение — и как женщина, и как супруга, и как представительница осейджей. Их союз с Эрнестом держится на честном факте из книги Гранна, поскольку её душа сокрыта под национальным нарядом-пледом, а он — действует ситуативно, будто одной его частью управляет Король, а другой — Жена. Так и «Убийцы цветочной Луны» оказываются то масштабным вестерном о событиях, которые страна как будто стремится вытеснить из памяти, то зарисовкой из жизни других: вроде эффектного эпизода «первого свидания», когда Беркхарт и Кайл, отставив бутылку виски, молча слушают дождь за окном, как принято у осейджей.
Читать «Оппенгеймер» — еще один монументальный фильм года с судом в конце
Таких «пришедшихся к месту» находок прискорбно мало — склонность Скорсезе к размаху и обобщению американского романа вымывает многие частности (например, в фильме практически отсутствуют афроамериканцы, которые тоже ехали в Оклахому за лучшей жизнью), а некоторые эпизоды превращаются в карикатуру. Вроде грубого флирта Брайана Беркхарта со служанкой на глазах у Анны, его бывшей возлюбленной (в свидетельствах сухо написано «позвал на танцы») или радиоспектакля о резне в Ферфаксе, где ловко обходят острые углы, а послесудебную биографию Молли со скупой слезой читает в кадре сам Скорсезе. Безусловно, важная страница в деле исторической несправедливости и не худший пример репрезентации. И все же как будто очередной (не лишенный сочувствия) портрет преступника, включающий оптику осейджей, но заочно уступающий истории, которая могла быть рассказана с их позиций. В конце концов, каждое расследование начинается с опроса свидетелей, а не ролевой реконструкции произошедшего.
